Комиксы по романам Леонида Соловьёва «Возмутитель спокойствия» и «Зачарованный принц»
2025.05.16. Миша Заславский
У бухарских ворот сборщик требует гостевую пошлину с ослика под предлогом, что длинноухий направляется в гости к родне. «Ты прав, о мудрый начальник. У моего ишака в Бухаре действительно великое множество родственников, иначе наш эмир с такими порядками давным-давно полетел бы с трона[1]» — отвечает бойкий на язык владелец животного. Мгновение — и, не дав привратникам опомниться, острослов ускакал прочь, скрывшись в ближайшем переулке…
Так начинается очередная инкарнация героя восточных изустных притч и анекдотов Ходжи Насреддина, выведенная на мировую орбиту талантом блестящего рассказчика и стилиста Леонида Васильевича Соловьёва (1906–1962 гг.) в романах «Возмутитель спокойствия» (1940 г.) и «Очарованный принц» (1956 г.), снискавших любовь многих поколений читателей. Фольклорный пласт, послуживший автору источником для вдохновения, содержит широчайший диапазон трактовок образа — от циничного плута и вольнодумца до мудреца и религиозного подвижника. У Соловьёва все эти характеристики спаиваются в той или иной пропорции, дополняются авторскими принципами и выкристаллизовываются в цельный героический характер борца с несправедливостью, оперирующего в условиях самодержавной деспотии одной только силой ума и духа, исключительно ненасильственными методами.
С тех пор в литературу, а следом и в кино, в театр, в комиксы вторгается соловьёвский Насреддин. Веками населявшие культурное пространство Ближнего Востока, Кавказа и Средней Азии трикстеры и юродивые, дервиши и муллы, придворные шуты и почтенные старцы — все эти ипостаси персонажа отнюдь не исчезли. Они продолжают находить отражение в литературе и искусстве разных стран, включая многочисленные предполагаемые родины мифического ходжи. Чтобы учесть одни только комикс-интерпретации этих Насреддинов, понадобилось бы развёрнутое транснациональное исследование. Однако немалую аудиторию во вселенной картинок с подписями завоевал и Насреддин Соловьёва — романтический герой, искатель приключений. У нас его яркие воплощения в «девятом искусстве» пока никак не рассмотрены, включая популярного персонажа французских «рисованных полос» Насдина Ходжу (sic) из журналов «Вайян» и «Пиф». Произведём же библиографическую поверку этим воплощениям, оговорив заранее, что у европейских комиксистов герой «Возмутителя спокойствия» и «Очарованного принца», похоже, оказалась самым востребованным из российских литературных образов, обогнав Раскольникова и Бабу-Ягу, и даже героев «Мастера и Маргариты».
Первые шаги
Ходжа Насреддин Леонида Соловьёва получает путёвку в жизнь в 1939 г. после публикации первого романа будущей дилогии в одном из литературных альманахов [2]. Вскоре под шапкой «Роман-газета» на прилавки поступает и отдельное издание[3].
Весной военного 1943 года возвратившийся в столицу из вятской эвакуации «Детгиз» сдаёт в печать детский, хорошо проиллюстрированный вариант книги[4]. Лёгкая штриховая графика Владимира Ермолова представляют нам одну из ранних визуализаций соловьёвской фантазии. Насреддин здесь молод, красив, ироничен (по сюжету ему 35 лет).
Широчайшую аудиторию «Возмутитель спокойствия» получает с выходом в августе 1943 г. экранизации — кинокартины «Насреддин в Бухаре» Она снята по авторскому, совместному с Виктором Витковичем, сценарию. Съёмки проходили в Ташкенте в тяжёлых эвакуационных условиях, и тем не менее получилась солнечная, жизнеутверждающая комедия, достойно завершившая карьеру её постановщика, патриарха отечественного кинематографа Якова Протазанова. Обаятельный образ главного героя в искромётном исполнении Льва Свердлина послужит эталоном для многих последующих экранизаторов и иллюстраторов.
Кадры из фильма «Насреддин в Бухаре» («Ташкентфильм», 1943): прибытие героя в город
Сам автор, участвовавший в трагической обороне Севастополя, «за образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом доблесть и мужество» приказом от 5 ноября 1943 г. награждается Орденом Отечественной войны I степени. Он находится на военной службе с первых дней войны до 14 июня 1945 г., демобилизовавшись в звании майора[5].
Роман узнают и за рубежом — его переводят на разные языки. Уже в 1945-м «Возмутитель» выходит и во Франции[6], возвращающейся к мирной жизни после потрясений Второй Мировой.
Для продвижения книги даются её фрагменты в литературной вкладке коммунистического еженедельника «Фам франсез» (Femmes françaises — «Французские женщины»)[7]. «Данные приключения раскрывают перед нами энергичный, самоотверженный и вольнолюбивый характер человека, не приемлющего бесчестную тиранию власть имущих богатеев мира сего»[8], — сообщается в предисловии к публикации
Пресса положительная — в рецензиях, начиная с левых «Леттр франсез» (Les Lettres françaises — «Французские письма»), всплывают сами собой напрашивающиеся аналогии: Робин Гуд, Дон Кихот, Тиль Уленшпигель[9]… Тем не менее, будущий академик Робер Кемп во влиятельных «Нувель литтерер» (Les Nouvelles littéraires — «Литературные новости»), признавая очевидные достоинства романа, сомневается в актуальности его сатирического посыла: «как если бы горчицу подали уже после ужина» [10], — и удивляется осторожности этой сатиры. Подобное, размышляет он, могли бы написать при царизме: «Дитя русской революции Леонид Соловьёв[…] словно забыл или не очень верит, что в его стране Ходжа Насреддин победил по всем пунктам»[11].
Тогда же в Париже показывают и фильм «Насреддин в Бухаре». Мэтр коммунистического киноведения Жорж Садуль отмечает высокий уровень игры Свердлина, но указывает на технические недоработки, объясняя их трудностями военного времени, и сетует на плохой дубляж[12]. Последние обстоятельства, впрочем, не помешали начинающему журналисту Роже Лекюрё впечатлиться кинокартиной Протазанова[13], и тут начинается ещё одна жизнь соловьёвского Насреддина — в качестве героя комиксов.
Комиксы «Вайяна»
Выдающийся сценарист французского комикса Роже Лекюрё (Roger Lécureux; 1925–1999 гг.) попал на производство «рисованных полос» по случайности. В 1945 г. он, 20-летний коммунист, обращается в свою ячейку в поисках работы печатника. Его рекомендуют в только что запущенный на средства партии журнал для детей и юношества «Вайян» (Vaillant — «Отважный»), но по ошибке дают адрес редакции вместо типографии. Однако и там нужны руки, и Лекюрё остаётся — сперва завотделом подписки, а потом редактором и сценаристом[14].
Первые крупные сценарные работы Лекюрё — сериалы «Пионеры „Надежды“» (с 1945 г.) и «Неуловимый Насдин Ходжа» (с 1946 г.) — окажутся долгожителями. Писатель будет возвращаться к ним вновь и вновь на протяжении четверти века. Его премьерный Насдин выходит в «Вайяне» с рисунками 46-летнего дебютанта в комиксах Рене Бастара (René Bastard; 1900–1975 гг.), соседа Лекюрё по району[15]. Этот графический роман-фельетон (рисованная история с продолжением) под названием «Неуловимый Насдин Ходжа» публикуется по странице в неделю на протяжении 29 номеров. Он полностью основан на «Возмутителе спокойствия» Леонида Соловьёва: Lécureux Roger, Bastard René. L'insaisissable Nasdine Hodja / Adaptation de R. Lécureux d'apres “ Quelqu’un troubla la fête... ” de Leonid Soloviov. Publié aux éditions Nagel ; Bastard // Vaillant. — 1946. N° 84 (19 Dec.) – 1947. N° 112 (3 Juil.). — P. 5.
Вводная серия адаптации «Возмутителя спокойствия» в «Вайяне»: на протяжении всех выпусков
под комиксом идёт указание на французское издание книги, её автора и её издателя
В редакторской модели «Вайяна» «Неуловимый» относится к «реалистическим» комикс-сериалам. Как и большинство конкурирующих изданий, журнал структурировался из разных типов текстовых, игровых и комиксных материалов. Доля последних в издании — не менее половины. При всей их разноплановости, комиксы прежде всего традиционно подразделяются на юмористические и реалистические.
К моменту премьеры комикса по мотивам его книги Леонид Соловьёв уже четвёртый месяц находится под следствием во внутренней тюрьме МГБ на Лубянке. Человек прямодушный и по-детски открытый, он в числе прочего сообщает под протокол: «В СССР интеллигенция находится в положении человека, от которого требуют одновременно доблести льва и робости зайца. Результат такого положения — застой творческой мысли»[16]. А на экранах тем временем прокручиваются «Похождения Насреддина» — только что снятое продолжение «Насреддина в Бухаре»: имя Соловьёва вычеркнуто из титров, оставлен только соавтор по сценарию[17].
Имеющиеся данные никоим образом не указывают, что Лекюрё видел кинопродолжение, но персонаж не исчезает и из комиксов «Вайяна». В августе 1949 г. редакция возвращается к нему, и это уже новые истории, сиквелы. Лекюрё преломляет концепцию Соловьёва в собственные сюжетные линии (Vaillant. 1949. —N°s 223–238.). Сам автор «Возмутителя спокойствия» находится в Дубровлаге в Мордовии, где отбывает 10-летний срок по ложному обвинению в «антисоветской агитации и террористических высказываниях»[18], и тоже работает над продолжением приключений своего героя — с разрешения лагерной администрации[19].
Бастар, отрисовав три рассказа, переключается на нового, как окажется, звёздного для художника персонажа Ива Волка по сценариям тогдашнего шеф-редактора журнала Жана Оливье, сменив ориенталистскую экзотику на средневековую романтику Артурианы. За рисование Насдина берётся некто Рене Виолет (R. Violet // Vaillant. — N°s 239–254 (1949–1950)). О нём (ней?) ничего неизвестно, но рисунок выглядит ученическим и французские комиксоведы единодушны в своём неприятии этого сезона. «Результат оказался неубедительным»[20], — комментирует самый мягкий из отзывов, и после 16 коротких (на полполосы) выпусков цикл о Насдине замораживается.
Ренессанс с Ле Геном
В декабре 1953 г. происходит глобальная перезагрузка «Насдина». Её предваряет литературный рассказ Жана Оливье «Туча на Бухарой» [21]. На базарной площади незнакомец собирает толпу: «Люди Бухары! Свобода не потеряна, пока бьётся сердце»[22]. Кто это? — удивляется народ, а стража расталкивает толпу, чтобы добраться до смутьяна. Естественно, это неуловимый Насдин Ходжа. Он вернулся, и на этот раз надолго.
За художественную часть возрождённого сериала берётся молодой, но талантливый рисовальщик реалистического направления Пьер Ле Ген (Pierre Le Guen, 1929–2022). Это его первый долгосрочный заказ, и ему с ходу удаётся подобрать изобразительный ключ к теме. Напоминающий кумира довоенных мальчишек Эррола Флинна герой, колоритные типажи, лаконичная по линии, но броская восточная экзотика — всё это придало циклу особый шарм, выделив в нескончаемом потоке других историй «Вайяна», где одни не переживали и нескольких номеров, к другим же возвращались, и не раз, а некоторые и них, как «Насдин» становились хедлайнерами, непреходящими сериалами на целые десятилетия.
Сиквелы «Неуловимого Насдина Ходжи» с рисунками Ле Гена: рассказ-анонс «Туча над Бухарой» Жана Оливье,
премьерная серия перезапущенного в 1953 г. сериала, обложка с представлением комикса
Как и раньше, насдиновские истории размещаются «фельетонами», т. е. с продолжением, по одной страничке в неделю; сценарии по-прежнему пишет Роже Лекюрё. С 1953 по 1964 гг. у их с Ле Геном тандема выходят рисованные романы-фельетоны «Возвращение неуловимого», «Человек с юга», «Джинн о шести головах», «Город прокаженных», «Затонувший город», «Гора тысячи мучений», «Насдин Ходжа» и «Месть Ахамуна»: Vaillant. — 1953. N°s 449–500; 1954. N°s 501–523; 1955. N°s 542–543, 553–566; 1957. N°s 622–639, 652–672; 1961. N°s 852–878; 1963. N°s 928–939; 1964. N°s 978–996, 998–999.
В СССР с 1953 г. запускается процесс гражданской и литературной реабилитации Леонида Соловьёва. Родители и сестра писателя подают прошения с просьбой о снижении срока наказания. Ходатайство поддерживает руководитель Союза писателей Александр Фадеев [23]. 23 июня 1954 г. Соловьёв выходит по амнистии на свободу c новым романом про любимого героя на руках. Роман называется «Очарованный принц», и в 1956 г. «Лениздат» объединяют его с «Возмутителем спокойствия» под общим названием «Повесть о Ходже Насреддине»[24].
События и темы «Очарованного принца», романа более философского и разветвлённого, чем его предшественник, никак не отразились во французских комиксах. Идеологическая составляющая рисованных новелл и повестей Лекюрё перемещается на самостоятельную тропу, отдалившись от первоисточника. Соловьёвский Ходжа Насреддин — пацифист по образу действий. В конфликтах никогда не прибегает к физической силе, побеждая исключительно силой ума. Насдина Ходжу пацифистом не назовёшь. Он мастер фехтования и нередко участвует в схватках, пусть даже демонстрация боевых сцен и ограничена гуманистическими редакционными, да и авторскими установками.
Справка Леонида Соловьёва об освобождении 23 июня 1954 г.; ремейк книжного эпизода с освобождением Насдина (1956 г.)
Лишь однажды, в сентябре 1956 г., Лекюрё возвращается к роману-вдохновителю, пересказав в одностраничном комикс-анонсе сюжет с освобождением героя и гибелью ростовщика Джафара — на этот раз с рисунками Ле Гена: Lécureux R. Nasdine et l'usurier / [Textes Roger Lécureux ; dessins : Pierre Le Guen] // Vaillant. — 1956. — N°593. — P. 6.
Два месяца спустя Лекюрё уходит из партии в знак протеста против подавления Венгерской революции и оккупации Венгрии советскими войсками[25]. Это не помешает ему продолжить работу в коммунистическом «Вайяне» — с 1958 г. он возглавит журнал, сменив на посту шеф-редактора своего коллегу Жана Оливье, и проработает в этой должности вплоть до реструктуризации издания.
Во Франции формат романов-фельетонов оставался неизменным типологическим стандартом для длинных комиксов на протяжении 75 лет — ещё с успеха саги Кристофа о семействе Фенуйаров (1889–1893 гг.), зарекомендовавшей себя локомотивом детской периодики[26]. Однако конкуренция с телевидением подводит к необходимости публиковать законченные рассказы. «Фельетонирование» отживает своё. Детям уже не хватает терпения следить за перипетиями одного действия по полгода с разрывами в неделю, в то время как голубой экран умещает за один час вполне цельную историю.
В середине 1960-х гг. «Вайян» переходит с газетного формата листа на журнальный и реструктурируется, поменяв шапку на «Вайян: Ле журналь де Пиф» (Vaillant : Le journal de Pif — «Вайян, журнал Пифа). У еженедельника заводится маскот — знаменитый пёсик Пиф, населявший страницы журнала параллельно со стрипами газет ФКП «Юманите» (L'Humanité —«Человечество»). Клод Бужон, один из редакторов переходного периода, на международном семинаре 1965 г. в Москве[27] объясняет коллегам: «До этого половину журнала мы отводили репортажам, документам, разным сообщениям, а другую половину — рассказам в картинках. Мы решили отвести весь журнал рассказам в картинках. <...> Это не уступка буржуазной прессе, а сознание того, что данная форма может сыграть важную роль»[28]. Сохраняется базовое деление комиксного материала на «реалистические» и юмористические сериальные комиксы.
Часть «реалистических» сериалов сохраняет структуру романов-фельетонов, но популярнейшие из них даются законченными эпизодами по 12 стр., включая «Насдина». На протяжении 11 лет с промежутками в месяц-два следуют рассказ за рассказом: «Нефритовый ятаган», «Тысячная смерть Насдина Ходжи», «Насдин Ходжа и проклятый султан», «Последний шанс неуловимого» и т. д. Так свет увидело 27 12-страничных новелл плюс одна «бенефисная», на 24 стр.: Vaillant. — 1965. N°s 1042, 1047, 1057, 1062, 1067, 1072; 1966. N°s 1077, 1082, 1087, 1093, 1099, 1105, 1109, 1115, 1121, 1126; 1967. N°s 1131, 1138, 1152, 1167, 1175; 1968. N°s 1185, 1192, 1198, 1204, 1212; 1969. N°s 1231, 1236.
Также, в ходе разнообразных маркетинговых экспериментов, издательство «Вайян» подготовило и «карманных» «Насдинов» —ежеквартальные компактные сборники квадратного формата, включавшие как перепечатки журнальных новелл, так и по одной новой. Специально для сборников Ле Ген нарисовал «Город людей-тигров» и «Ложный побег». Ещё две истории подготовил комиксист Пьер Ле Гофф, бережно сохранив стилистику коллеги — «Третий гонг» и «Огненный глаз». Всего вышло четыре сборника: Lécureux Roger, Le Guen Pierre, Le Goff Pierre. L'insaisissable poche. — Paris: Vaillant, 1967–1968. — N°s 1–4.
Оригинал страницы с рисунком Ле Гена из «Города людей-тигров» для «карманного» издания «Насдина»;
пародийный комикс, в котором пёс Гай Люрон примеряет чалму и туфли своего соседа по журналу
Завершая легеновский период, нельзя не упомянуть разовое явление Насдина в юмористическом сегменте журнала. Постоянный персонаж «Вайяна» флегматичный бассет-хаунд Гай Люрон («Весёлый Парень») классика жанра Марселя Готлиба (Marcel Gotlib; 1934–2016 гг.) пародирует героя Лекюрё и Ле Гена, примеряя костюм коллеги из «реалистического цеха». В ироничном изорассказе «Неуловимый Гай-Люр Ходжа в Долине трёх эх» обыгрываются основные типажи, антураж, сюжетные, стилистические и художественные приёмы «Насдина»: Gotlib M. Gai-Lur’Hodja l'insaisissable dans le vallée aux 3 échos / Versets et exluminures : Ali Ben Gotlib // Vaillant. — 1967. — N° 1178 (10 déc.). — P. 50–54.
Перезагрузка с Ди Марко
Телевидение не сбавляет натиск, продажи прессы падают, коммунисты всерьёз озадачиваются рентабельностью, и в 1969 г. происходит глобальная перезагрузка издания. Она вошла в легенды журналистики и стала объектом многочисленных исследований благодаря своему феноменальному успеху. В 1970–1976 гг. журнал выходит на первое место по продажам, догнав и перегнав на 50–100 тыс. экз. даже диснеевский «Журналь де Микки» (Le Journal de Mickey — «Журнал Микки»), ранее уверенно лидировавший на рынке комиксной периодики[29].
В феврале 1969 года журнал переименовывается в «Пиф гаджет» (Pif Gadget — «Игрушка Пифа»). Сюжеты с продолжением отныне исключаются, приключенческие сериалы публикуются эпизодами либо по 10 страниц, либо, как «Насдин», по 20. Из авторского состава почему-то исчезает Ле Ген, а за Насдина берётся художник Анджело Ди Марко (Angelo di Marco; 1927–2016 гг.), добрейшей, по воспоминаниям редакции, души человек, ужасавший всю Францию кровожадными изорепортажами убийств, драк, ограблений, рисовавшимися для криминальной хроники жёлтой прессы[30], — печатными аналогами «мокументальных» съёмок.
Недавно известный комиксовед А. Филиппини, пытаясь понять причину загадочного исчезновения Ле Гена из «Пифа» и других важных проектов — буквально в разгар успеха! — предпринял целенаправленные изыскания. Оказалось, художник пал жертвой увлечения искусством гравюры. Экспериментируя с гильошами, он смастерил и денежное клише и попытался расплачиваться самодельными банкнотами. Был пойман на заправке, когда рассчитывался за бензин. Жажда преступного обогащения тут явно ни при чём: Ле Ген хорошо зарабатывал сотрудничеством с изданиями первого эшелона, включая «Вайян/Пиф». В суде это приняли во внимание, приговор вынесли лёгкий, но противозаконный акт творческой самореализации лишил мастера работы у крупных издателей, а Насдин остался без лучшего из своих визуализаторов[31].
Рисунки Ди Марко для детей и для взрослых: оригинал полуполосной композиции к комиксу «Легенда о Неуловимом»
и «мокументальная» изореконструкция происшествия «Нападение на шоссе» для криминальной хроники
Под рукой Ди Марко, бесспорного мастера ракурсов и непростых композиционных решений, «Насдин» всё же увядает. Не исключено, что сказалась невозможность усидеть на двух стульях — единовременно воплощать в рисунках юношеско-героическую романтику и потакать вкусам падкого на макабрические сенсации обывателя. Возможно также, что Лекюрё устал от ориентальной тематики, как двумя годами позже исчерпает и научно-фантастическую, прекратив «Пионеров „Надежды“» и переключившись с космического технократического будущего на дикое доисторическое прошлое. В интерпретации обновлённого тандема сериал продержался менее трёх лет. Всего с июля 1969 г. по май 1972 г. «Пиф» опубликовал 16 рисованных новелл про Насдина, по 20 стр. каждая: Pif. — 1969. N°s 19, 26, 36, 42; 1970. N°s 49, 57, 65, 77, 87, 94. 1971. N°s 101, 118, 125, 130; 1972. N°s 156, 169.
Дальнейшая публикационная жизнь французского Насреддина проходит в альбомных репринтах созданного ранее. Вместе с «карманными» книжками это где-то под семьдесят рисованных рассказов и повестей общим объёмом за тысячу полос [32]. В последние годы их переизданием занималась компания «Топинамбур» (Les Éditions du Taupinambour; 2005–2022 гг.), представившая полное собрание цикла наряду с коллекциями других сериалов по сценариям Лекюрё.
Адаптации в Восточной Европе
В странах социалистического блока послевоенное развитие национальных школ комиксов, как правило, связано с процессом десталинизации общества и ведёт отсчёт, начиная где-то с середины 1950-х гг. В отличие от Запада, «экранизации» литературных произведений занимают в этих школах важное место. Патриарх российского комикса Алексей Александрович Радаков на примере мультипликации объяснял тягу к адаптациям их лучшей проходимостью через утверждающие инстанции: «Ставятся уже апробированные детские книжки — Маршака, Чуковского, Михалкова, переделываются сказки. Сценарный отдел решил, что так спокойнее. Как ещё примет сценарий репертком? Правильно ли политически будет освещена злободневная тема и т. д. Зачем рисковать!»[33]. К переведённым на многие языки романам «Повести о Ходже Насреддине» обращались комиксисты из ГДР и Венгрии.
Восточногерманский комикс по «Возмутителю спокойствия» 1958 г. адресован младшему возрасту. Скомпрессованное изложение сюжета даётся карикатуристом Гербертом Решке (Herbert Reschke; 1914–1974 гг.) в пяти номерах гэдээровских «Весёлых картинок» (вернее, их предтечи) «Фрёлих зайн унд зинген» (Fröhlich sein und singen — «Будь счастлив и пой»; позднее сокращённо FRÖSI — «ФРЁЗИ»): Reschke H. Chodscha Nasreddins Abenteuer / Nach Leonid Solowjow; Zeichnungen Herbert Reschke // Fröhlich sein und singen. — 1958. — Nrn. 1–5. Выход первой серии анонсируется на обложке очаровательным рисунком саксонского мастера комикса и детской иллюстрации Гюнтера Хайна (Günter Hain; 1916–1997 гг.).
Два Насреддина Гюнтера Хайна: сентементальный из «ФРЁЗИ» 1958 г. и героический из «ФРЁЗИ» 1967–68 гг.
Очевидно, герой пришёлся по душе. Проходит девять лет, и «Возмутитель спокойствия» вновь во «ФРЁЗИ» — в более подробном варианте, уже в 7 номерах: Korn I., Hain G. Hodscha Nasreddin / [Nach Leonid Solowjow]; Text: Ilse Korn; Zeichnungen: Günter Hain // FRÖSI. — 1967. Nrn. 6–8, 11–12; 1968. Nrn. 2–3. Необычный для литературно-художественной периодики прецедент, чтобы одна и та же история сериализовалась в новой трактовке в одном и том же журнале спустя столь небольшое время. На этот раз Хайн рисует не только обложечный анонс, но и всю историю. Роман Соловьёва для комикса пересказывает известная в ГДР сказочница Ильза Корн (Ilse Korn; 1907–1975 гг.) — женщина с героическим прошлым (во времена фашизма она выступила против сожжения книг и подверглась за это тюремному заключению).
В Венгерской Народной Республике книги Соловьёва трижды адаптировались в рисованные истории литератором Тибором Ч. Хорватом (Cs. Horváth Tibor; 1925–1993 гг.) [34] — зачинателем и основополагающим деятелем комикс-сообщества страны.
Венгерские Насреддины: Шандора Гуги (1958 г.), Имре Шебёка (1969 г.) и Атиллы Даргаи (1977–1978 гг.)
Первый «Возмутитель спокойствия» Ч. Хорвата с графикой Шандора Гуги (Gugi Sándor; 1917–1998 гг.) выходит в 12 сериях с 28 июня по 13 сентября 1958 г. в еженедельнике коммунистической молодёжной лиги «Мадьяр ифьюшаг» (Magyar Ifjúság — «Венгерская молодёжь»): Cs. Horváth T., Gugi S. A csendháborító / Raiz: Gugi Sándor szöveg: Cs. Horváth Tibor // Magyar Ifjúság. —1958. — Sz.-k 26–37.
Через 11 лет «Возмутитель спокойствия» переписывается и перерисовывается для аудитории постарше. В формате стрипов, блоков на три-четыре кадра с рисунками Имре Шебёка (Sebők Imre; 1906–1980 гг.), комикс более двух месяцев ежедневно оккупирует подвальный угол «Непсавы» (Népszava — «Народное слово»), официального органа профсоюзов ВНР: Cs. Horváth T., Sebők I. A csendháborító / Leonyid Szolovjov recénye nyomán ; Cs. Horváth Tibor, Sebők Imre // Népszava. — 1969. — 10 Júl. (Sz. 158) – 18 szept. (Sz. 217).
В 1977–78 гг. доходит очередь и до второй части дилогии о Насреддине. Над ней работает сам Атилла Даргаи (Dargay Attila; 1927–2009 гг.), «венгерский Дисней», и на протяжении 18 недель в развлекательно-игровом еженедельнике «Фюлеш» (Füles — «Ушки»), передовике тогдашнего комиксоиздания, разворотами печатается комикс «Очарованный принц»: Dargay A., Cs. Horváth T. Az elvarázsolt herceg / Leonyid Szolovjov recénye nyomán ; irta: Cs. Horváth Tibor, rajzolta: Dargay Attila // Füles. — 1977. Sz. 51 (dec. 22) – 1978. Sz. 16 (ápr. 20).
Переводные переиздания
Стараниями Тибора Ч. Хорвата графические адаптации молодёжной классики и беллетристики стали своего рода специализацией Венгрии в комиксной интеграции участников СЭВ. Они активно импортировались в соцстраны (особенно в ГДР): два из венгерских переложений Соловьёва увидели свет на чешском и немецком языках — оба под названием «Приключения Ходжи Насреддина».
«Возмутитель спокойствия» с рисунками Шандора Гуги, раскрашенный и перевёрстанный под вертикальный журнальный формат (все 12 полос в одном номере), входит в популярную пражскую антологию детских комиксов «Чтыржлистек» (Čtyřlístek — «Четырёхлистник»): Solovjov L. Příhody Hodži Nasreddína / Leonid Solovjov, Cs. Horváth Tibor, Gugi Sándor, přeložila Viktoria Hradská // Čtyřlístek. — 1971. — Č. 18 (Ananas) — Str. 18–29.
В переводе с венгерского на чешский в «Чтыржлистеке»: в каждом номере истории про четырёх зверюшек, любимцев чехословацких ребят, соседствуют с другими сериалами и комиксами
В начале 1980-х общественно-политический и литературно-художественный иллюстрированный журнал «Фрайе вельт» (Freie Welt — «Свободный мир», орган Общества германо-советской дружбы) сериализует «Очарованного принца» Атиллы Даргаи: Dargay A., Cs. Horváth T. Die Abenteuer des Nasreddin Hodscha / Nach dem Roman von Leonid Solovjow ; Text: Tibor Horvath, Illustration: Attila Dargay, Ubersetzung: Rolf Marchik // Freie Welt. — 1980. Nr. 17 – 1981. Nr. 8.
Комиксам во «Фрайе вельт» отводились детские страницы, и, вероятно, поэтому комикс подвергся изобразительной цензуре. Убраны два кадра со сценкой, иллюстрирующей адюльтер начальника стражи Камильбека (своего рода Берии при кокандском хане) с женой менялы Рахимбая прекрасной Арзи-биби (1980. Nr. 18). Вместо них германским художником дорисована сценка со стражниками — несколько не дотягивающая до художественного уровня Даргаи.
Коллега Хорвата Ференц Киш вспоминает, что венгерские адаптации переводились во всех странах социалистического лагеря кроме Румынии и СССР [35]. Не исключено, что были и другие переводы «Насреддинов» Ч. Хорвата, которые на момент подготовки нашего обзора мы не сумели установить.
Страница венгерского издания «Очарованного принца» и она же отцензуренная во «Фрайе вельт»;
обложка «Пионьере» с рисунком итальянского художника, посвящённым публикации «Насдина»
Из зарубежных изданий французского Насдина Ходжи отметим его закономерное присутствие в итальянском еженедельнике «Пионьере» (Pioniere — «Пионер»). Это детище писателей Джанни Родари и Дины Ринальди, борясь с извечным недостатком финансирования, охотно перепечатывало материалы своих французских товарищей по компартии. Помимо оригинальных серий про мальчика-луковку Чиполино, мальчика-винтика Кьодино и атомного мальчика Атомино журнал знакомит итальянских детей и со многими героями «Вайяна». С конца 1956 г. по сентябрь 1957 г. «Пионьере» даёт у себя в переводе на итальянский повесть про Насдина «Джин о шести головах»: Lécureux R., Le Guen P. L'inafferrabile Nasdin-Hodja / [Testo di Roger Lécureux ; disegni di Pierre Le Guen] // Pioniere. — 1956. N°52. – 1957. N° 33.
В СССР, при несомненной симпатии к юмористическим персонажам «Вайяна/Пифа», о публикации кого-либо из их «реалистической» группы героев не было и речи. Официальной позицией мы не располагаем, но статистика репрезентации комиксов журнала в советской прессе говорит за себя. Юморески «Пиф», «Пифу», «Пласид и Мюзо» и игровые стрипы «Людовик» встречаем, начиная с 1956 г.[36], в газете «Пионерская правда», журналах «Весёлые картинки», «Колобок», «Пионер», «Юный техник», «Техника — молодёжи», «Моделист-конструктор», «Наука и жизнь», альманахе «Круглый год», в адио- и телепостановках. Комплементарному обзору комиксов в журналах КПФ для малышей и школьников посвящена статья 1970 г. «Друзья французских ребят» советского исследователя сказки и приключенческой прозы Б. А. Бегака, но в её фокусе — только комические герои [37]. Первое, лапидарное и, вплоть до перестройки, единственное представление о приключенческих сериалах «Пифа» даётся в «Технике — молодёжи» 1979 г.: портреты первобытного человека Раана, капитана Апача, доктора Жюстиса и «робинзонов с Земли» с краткими пояснениями[38].
По законам СССР
В контексте производных произведений неизбежен вопрос об авторских правах. Действительно, на какой правовой основе осуществлялись «бумажные экранизации» литературы? И как относились авторы к пересказу их произведений средствами комикса?
Последний вопрос по-прежнему актуален, поскольку вторгается в пространство навязчивого дискурсивного поля о губительности комиксов для литературы в частности и разума вообще. «„Шекспир - и несть ему конца! “ — / Воскликнул Гёте. Но на рынок / Загнать великого певца / Спешат издатели картинок»[39], — ещё в 1950 году Самуил Яковлевич Маршак привносит в общество затяжную фобию, не изжитую по сей день, обрушиваясь в передовице «Литературной газеты» на Альберта Льюиса Кантера, издателя серии «Иллюстрированная классика» (Classics Illustrated) с её рисованной интерпретацией «Юлия Цезаря»[40].
Антикомиксный памфлет Маршака, положивший начало безапелляционной критике графических адаптаций литературы;
объект критики Маршака — комикс «Юлий Цезарь» по пьесе Шекспира из цикла «Иллюстрированная классика»
Не случайно историк нашего студенчества времён оттепели 1960-х гг. О. Г. Герасимова в размышлениях о детской периодике ГДР обращает особое внимание на адаптации Тибором Ч. Хорватом «Повести о настоящем человеке» и повести «Путь-дороженька». Напрашивается резонное предположение: «Учитывая взаимоотношения внутри соцлагеря, сложно представить публикацию этих комиксов без одобрения Полевого и Шолохова. То есть Полевой и Шолохов принимали возможность адаптации своих текстов и визуальной интерпретации в виде комикса, не усматривая в этом ничего предосудительного»[41].
Возможные ответы находим у крупнейшего советского правоведа-международника М. М. Богуславского. В его всеохватных «Вопросах авторского права в международных отношениях», поднятых автором накануне частичного присоединения СССР к Бернской конвенции в 1973 г., особо отмечено, что «по советскому законодательству допускается использование в кино, по радио и телевидению без согласия автора и без уплаты ему авторского вознаграждения выпущенных в свет произведений литературы, науки и искусства»[42]. Исходя из принципа формальной взаимности международные соглашения СССР с социалистическими странами аналогично позволяли, как объясняет М. М. Богуславский, безвозмездное несанкционированное использование перечисленными способами и за рубежом.
Понятие «комиксы» на законодательном уровне у нас не вводилось вплоть до 1993 года[43]. Однако индульгенция на создание производного визуального произведения без ведома автора, очевидно, распространялась и на них. Включая, очевидно, и те, что рисовались советскими художниками.
Ленты «Диафильма»
У нас, как отмечалось, венгерские комиксы никогда не издавались. Из французских журналов «Вайян» и «Пиф» в СССР переводились некоторые юморески про пса Пифа¸ его сына Пифу и друзей-приятелей мишку Пласида и лиса Мюзо; приключенческие истории, включая «Насдина Ходжу», до советских ребят не доходили. Впрочем, рисованные рассказы с околореалистической графикой, до 1980-х гг. в принципе неприемлемые в детской печати, оказываются вполне востребованы в диафильмах.
На студии «Диафильм» дилогии Леонида Соловьёва «Повесть о Ходже Насреддине» в художественном отношении повезло: над ней работали патриархи отечественной анимации Александр Васильевич Винокуров (1922–2002 гг.) и Леонид Аронович Шварцман (1920–2022 гг.), создав живописную, колоритную визуализацию, выполненную с вниманием к историческим деталям, реалиям и культуре Средней Азии.
Два диафильма с рисунками художников «Союзмультфильма» Александра Винокурова и Леонида Шварцмана
Плёнку по первому роману «Диафильм» выпускает в 1974 г. Студийная интерпретация сосредотачивается на конфликте героя с ростовщиком Джафаром. Борьбе героя против эмира уделяется один кадр, история любви Насреддина и Гюльджан не затрагивается: Соловьев Л. В. Ходжа Насреддин — возмутитель спокойствия : [диафильм] / По мотивам романа Л. Соловьёва «Приключения Ходжи Насреддина»; художники А. Винокуров, Л. Шварцман, сц. Г. Антиповой. — М. Диафильм, 1974. — 40 кд.
На следующий год выходит адаптация второго романа. Аналогично первой, она концентрируется на локальном событии. Сюжет пересказывает перипетии противостояния Насреддина и жадного владельца горного озера, оставив многочисленные события в Коканде за кадром: Соловьев Л. В. Ходжа Насреддин меняет осла на озеро :[диафильм] / По мотивам книги Л. Соловьёва «Повесть о Ходже Насреддине»; художники А. Винокуров, Л. Шварцман, сц. Г. Антиповой. — М. Диафильм, 1975. — 43 кд.
В силу демонстрационной специфики диафильмы не всегда относят к комиксам, хотя с нашей точки зрения они вполне вписываются в квинтэссенцию «седьмого искусства»: представляют рассказ средствами серии статичных рисунков и текста, где текст не может полноценно существовать отдельно от рисунков, взаимодействует с ними.
Адаптации в «Мише»
Ещё одно, так же очень интересное в изобразительном плане обращение к дилогии Леонида Соловьёва наблюдаем в ежемесячном «Мише» в 1980-х гг. Это третий по порядку журнал в СССР, который типологически можно считать журналом комиксов, т. е. наполовину или более состоящим из рассказов в картинках[44].
«Миша» стартовал летом 1983 г. на базе «Советского Союза», знакомившего остальной мир с СССР и, аналогично старшему собрату, кроме русского печатался ещё на нескольких языках. Как ни парадоксально, но где-то до 1992 г. он де факто являлся скорее зарубежным изданием: в каталоге «Союзпечати» подписки на него не предлагалось, в её киоски он не поступал. По воспоминаниям основателя и ответственного редактора «Миши» Михаила Васильевича Шпагина, в страну, в ограниченный доступ, попадало не более тысячи экземпляров[45]. Их оборот оброс легендами былинного размаха. Как пишет один из авторов: «По одному экземпляру направлялось лично членам Политбюро, чтобы те радовали своих внуков. Наш „Миша“ был настоящей валютой. Посылая экземплярчик начальнику ГАИ, можно было рассчитывать на ежегодный бесплатный техосмотр и решение прочих проблем на дороге. Директора продуктовых магазинов обменивали подписку на „Мишу“ на регулярное снабжение по классу „первый секретарь горкома партии“. Врачи за „Мишу“ размещали в ЦКБ, автослесари брались ремонтировать машину вне очереди»[46].
С самого основания журнала его комиксное наполнение оформляется в своего рода литературную энциклопедию для младшего и среднего школьного возраста. Сюда входят краткие (по 2-3, изредка 4 стр. в номере) адаптации фольклора народов СССР и зарубежных стран, а также авторских произведений — от общепризнанных детско-юношеских классиков Джонатана Свифта, Жюля Верна, Герберта Уэллса, Андрея Некрасова и т. д. до повестей и рассказов современных авторов, таких, как Кир Булычёв, Евгений Велтистов, Юрий Коваль, Валерий Медведев (длинные истории идут с продолжением в нескольких номерах).
Отход от детского гротеска к стилистике реалистических комиксов в «Мише»: работы Сергея Кравченко (1984 г.),
Марка Лисогорского (1985 г.), Виктора Скрылёва (1987 г.), Анатолия Дубовика (1988 г.)
Изобразительное решение адаптаций отличается гибкостью. Большинство из художников журнала в каждой из историй удачно подстраивают свой стиль под тему, географию и эпоху адаптируемого материала. Несомненной заслугой «Миши» следует назвать внедрение в советскую детскую периодику реалистического комиксного рисования. Его мы наблюдаем уже на втором году издания у художника Сергея Кравченко — с 1984 г.[47] (и вплоть до 1989 г.). Эта тенденция развивается в работах Марка Наумовича Лисогорского[48], Виктора Михайловича Скрылёва[49], Анатолия Евгеньевича Дубовика[50].
В «Мише» Ходжа Насреддин становится регулярным героем комиксов на протяжении всего «зарубежного» периода: Кравченко С. Похождения Насреддина / По мотивам народн. анекд. и «Повести о Ходже Насреддине» Леонида Соловьёва ; рис. Сергея Кравченко // Миша. — 1984. № 10. С. 3–5; № 11. С. 4–5; 1985. № 1. С. 2–3; 1986. № 4. С. 8–9; №№ 5–6. С. 10–11; 1987. №№ 8–9. С. 12–13; № 10. С. 6–7; 1988. № 3. С. 2–3; № 4. С. 8–9; 1989. №№ 9–10. С. 10–11; № 11. С. 1, 4–5.
Большинство историй мишиного Насреддина зиждется на народных анекдотах, однако три номера подряд (№№ 4–6 1986 г.) посвящены вольной композиции из сюжетов обеих книг дилогии. Дробный состав источников несколько подтачивает личностную цельность персонажа. Где-то его поступки направлены на помощь бедным людям, но в истории об отнятом у богача быке он использует свои таланты исключительно в целях преступного обогащения[51].
Впрочем, поведенческая диссоциация образа с лихвой компенсируется художественным исполнением. В цикле о Насреддине Кравченко применяет гибкую стилизацию, при которой карикатурность служит характеристикой: положительные персонажи выполнены в реалистическом ключе, а степень отрицательности остальных подчёркивается уровнем гротескности их изображении. Решение заглавного героя близко к тому архетипическому образу соловьёвского Насреддина, который воплотил своей игрой Лев Свердлин в фильме «Насреддин в Бухаре». Из кадра в кадр Кравченко уверено, можно сказать, по Станиславскому, ведёт своего персонажа: крепкий обаятельный мужчина средних лет, с мягкой иронией в глазах, с аккуратной бородой-коробом — типаж, далёкий от фольклорного, но как нельзя лучше подходящий соловьёвскому Насреддину.
Комбинированный состав цикла «Похождения Насреддина» с рисунками Сергея Кравченко в журнале «Миша»:
сжатые пересказы сюжетов из романов Соловьёва и истории по фольклорным анекдотам
С января 1992 г. «Миша» переквалифицируется из международного в федеральный журнал. Если не считать перепечатки опубликованного ранее, герой восточных анекдотов и притч предстаёт перед читателями ещё в 2011 и 2013 гг. — в юмористическом сериале художника Михаила Новикова. В основе этого цикла исключительно фольклорные анекдоты. Непосредственно Соловьёву Новиков посвящает один из традиционных мишиных постеров-иллюстраций, отражающий в многофигурной композиции несколько сцен из «Возмутителя спокойствия», включая побег Насреддина и Гюльджан из Бухары: Новиков М. Галерея «Миши» / Рис. Михаила Новикова // Миша. — 2013. — № 10. — С. 16–17.
Понимание Насреддинов
Ключ к комикс-адаптациям и интерпретациям дилогии о Насреддине Леонида Соловьёва находится на пересечении двух дисциплин — комиксоведения и литературоведения. Первая позволяет понять значение тех или иных работ, отследить последовательность, влияния, проанализировать каждое из производных произведений по отдельности и в целом, в пространстве жанровой парадигмы, а литературоведение — сравнить идейное содержание интерпретаций и их эффект с комплексом идей, мыслей, задач, которые вкладывал в изначальное произведение сам автор.
Как ни печально, но про «Мишу» доступно на порядки меньше информации, чем по истории французского, венгерского, восточногерманского или чешского комиксов, память о которых бережно сохраняется и систематизируется исследователями этих стран. Хотелось бы особо поблагодарить коллекционера отечественных комиксов Максима Сергеева, подготовившего приводимую здесь комиксографию мишиных «Насреддинов». Мы до сих пор не знаем возраст и отчество Сергея Кравченко и Михаила Новикова (будем очень признательны за информацию о них! — её можно отправить модератору «Комиксолёта» на адрес [email protected]).
Во Франции история «Вайяна» и, особенно, «Пифа» изучена досконально в силу их немалого значения для расцвета франкоязычного комикса. Комиксографический ресурс bdoubliees.com позволяет производить хронологический контент-анализ, сортируя публикации по журналам, персонажам, авторам, типологии материалов. Многочисленные публикации пассионарного ветерана редакции Ришара Медионни (Richard Medioni) и других «пифологов» предоставляют всесторонний массив информации о внутренней жизни, истории и деятельности журнала. Их данные, правда, иногда пристрастны, скоррелированы призмой ностальгии и требуют уточнения. Здесь на помощь приходит недавняя монография критика и заведующего библиотекой комиксов в Ангулеме Маэля Ранну (Maël Rannou) «Пиф и коммунизм», а также публикации историка-энциклопедиста «рисованных полос» Анри Филиппини (Henri Filippini). В германском Интернете аналогичный «BD oubliees» ресурс DDR-Comics.de даёт полную картину изданий комиксов в ГДР, а в Венгрии основная база данных с библиографией венгерских комиксов и обзором прессы находится на ресурсе mkte.hu сценариста и комиксоведа Ференца Киша (Kiss Ferenc).
Исследование М. Ранну «Пиф и коммунизм»; выпуск журнала пифологов «Красный период» под редакцией Ришара Медионни,
посвящённый Насдину; полная комиксография журнала головоломок и развлечений «Фюлеш», составленная Ференцем Кишем
Несмотря на всенародную популярность соловьёвского Насреддина, сам автор десятилетиями находился вне магистральных литературоведческих маршрутов. Не случайно его имя пополнило персоналии конференций при Московском городском педагогическом университете «Забытые писатели»[52][53]. В 2010-х гг., благодаря изысканиям Т. В. Волоховой, введены в исследовательский оборот материалы следственного дела писателя[54]. Так же недавно стали известны его лагерная переписка с родными, ранее недоступные свидетельства родных и близких. Без этих данных невозможно полноценное понимание написанного в Дубровлаге «Очарованного принца», обстоятельств создания романа, да и собственно феномена Соловьёва, удивительной нравственной силы и дарования мастера, вне рамок и условностей сотворившего свой светлый многоцветный мир в рестриктивную, суровую эпоху.
Драматическая биография автора и его творчество, как яркое явление российской ориентальной литературы, нашли отражение в трудах Т. В. Волоховой и Э. Ф. Шафранской. Выполненный И. Э. Бернштейном аналитический обзор следственного дела вместе с другими приложениями включён в расширенное издание «Очарованного принца»[55]. Приложения включают хронологию жизни и творчества писателя, а также исследование востоковеда Н. И. Пригариной с анализом суфийских мотивов в романе[56], позволяющее оценить уровень авторского постижения духовной культуры Востока. Оно сопоставимо с киплинговским, в «Киме», — столь же восторженное, но более непредвзятое, с незамутнённым козырьком колонизаторского шлема взором.
Соловьёв в «бумажном кино»
Как видим, в комиксных «экранизациях» у «Повести о Ходже Насреддине» богатое прошлое. Один лишь перечень обращений комиксистов непосредственно к романам Леонида Соловьёва уже впечатляет, а высокий художественный уровень работ подсказывает, что все они требует более глубокого изучения, выходящего за рамки статистического обзора.
Адаптации «Насреддина» в СССР и других странах с жёстким регулированием творчества в очередной раз подтверждают процитированный выше меморандум Радакова. Комикс по изданному и, следовательно, проверенному и одобренному высшими инстанциями произведению автоматически обходит большинство препон на пути утверждения к публикации. «Наша литература похожа на состязание бегунов со связанными ногами, писатели думают только о том, как бы не сказать чего-либо» [57], — констатировал Соловьёв на допросе. В таких условиях творческим высказыванием комиксистов порой становится не столько содержание, сколько методы его интерпретации и визуализации.
Методы адаптирования Тибора Ч. Хорвата нередко подвергались критике за многословность и вольное обращение с текстами оригинала. Вместе с тем, они были продуманными, внутренне обоснованными. Видный деятель национального комикс-сообщества Янош Веребич вспоминал: «Он не был писателем (да и не стремился им стать) — он был прекрасным редактором, драматургом с зорким глазом и твёрдой рукой, умевшим сочетать текст и визуальные образы, создавать баланс между ними[58]». Десятилетие за десятилетием обращаясь к Соловьёву, к каждому из трёх переложений Ч. Хорват привлёк трёх, не будет преувеличением сказать, титанов венгерского комикса.
Страницы первой из венгерских адаптаций «Возмутителя спокойствия» c рисунками Шандора Гуги
Молодёжный «Возмутитель спокойствия» 1958 г. с рисунками Шандора Гуги интересен уже в силу общеизвестного перфекционионизма этого мастера, в середине 1950-х на пару с Ч. Хорватом задавшего вектор развития венгерского комикса на многие годы вперёд. Каждый из кадров Гуги, при кажущейся простоте, является результатом тщательных поисков, кропотливой селекции. «Комикс <...> — это автономное произведение со своим собственным жанром, а не просто иллюстрация к тексту книги. Не «иллюстрированный роман», а роман, рассказанный на языке графики, с информацией, выраженной в изображениях», — высказывал своё кредо художник[59].
«Возмутитель спокойствия» 1969 г., выходивший в «Непсаве», одной из главных общественно-политических газет страны, — единственное из переложений романа, начинающееся не с возвращения героя в Бухару, а с первой главы, со сцены в гареме иранского вельможи. Как видим, эта адаптация адресована аудитории постарше, скорее взрослой, нежели детской, что выделяет её из всех остальных. Здесь соавтором Ч. Хорвата выступает другой крупный мастер, Имре Шебёк, умудрявшийся в своей чёрно-белой газетно-журнальной графике совмещать классическую комиксно-реалистическую стилистику с импрессионистическими приёмами штрихового рисунка. Так, например, в его «Зове предков» по Джеку Лондону массивы шквальных тушевых линий словно выхватывают из бескрайней мерзлоты немилосердную природу Юкона и его волевых покорителей. В «Возмутителе» графика Шёбёка не менее убедительно материализует знойную экзотику востока. У художника не только сам рисунок, но и его техника подчинены задачам ориентального повествования точно так же, как подчинял им все доступные лингвистические средства и сам Соловьёв.
Фрагменты из комикса Шебёка: некоторые поклонники художника считают его одной из вершин в творчестве мастера
Юмористический «Очарованный принц» 1977–1978 гг., эффектно исполненный Атиллой Даргаи, плодотворнейшим комиксистом и режиссёром-аниматором киностудии «Паннония», занимает достойное место в ряду его графических пересказов детской классики: «Питер Пэн», «Книга джунглей», «Каштанка», «Волшебник страны Оз», «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекельберри Финна», «Пиноккио» — комиксография художника насчитывает более сорока работ.
Путеводная звезда
Особая роль выпала на долю французского Насреддина. Став востребованным персонажем, он в то же время оказался первопроходцем серийной концепции, апроприированной затем многими беллетристическими циклами издательства «Вайян», включая и популярнейшие — «Раан» и «Доктор Жюстис». При устоявшемся делении комиксов журнала на юмористические и «реалистические» последним отводилась ведущая пропагандистская роль, усложнённая необходимостью привлекать читателей, выдерживать конкуренцию с заокеанской продукцией.
Комикс Роже Лекюрё и Рене Бастара по «Возмутителю спокойствия» Соловьёва приходится на период, когда вся Европа пребывает под магией американских комиксов. Современный виток становления большинства национальных школ (и французская тут не исключение) начинается с калькирования полюбившихся персонажей Диснея, Алекса Рэймонда, Милтона Кэниффа, Ли Фалька, Хэла Фостера, Бёрна Хогарта. У раннего Лекюрё это «Пионеры „Надежды“» и «Белая Рысь», отталкивавшиеся от «Флэша Гордона» и «Джима-из-джунглей» Рэймонда[60]. Мотивации героев переосмысливались с учётом коммунистической направленности «Вайяна». «Все стремились копировать американцев. Забавно было наблюдать, как эти ультралевые их плагиатили. Конечно, идеология в сценариях была совсем иная, что нередко приводило к комическому эффекту»[61], — не без сарказма вспоминал художник «Пионеров „Надежды“» Раймон Пойве.
Выруливание во все стороны с колеи заокеанских коллег ознаменовало плодотворный этап в истории европейского комикса. Адаптация книги Соловьёва как бы подсказывает один из путей «прощания с Америкой». Он вряд ли пригодился бы авторам доминировавшей тогда во Франции и Бельгии детско-юношеской католической прессы[62], но идеально вписался в редакционные установки «Вайяна/Пифа». Не случайно М. Ранну в «„Пифе“ и коммунизме» отмечает Насдина как «лучшее воплощение[63]» этих установок. В интерпретации Лекюрё герой «олицетворяет собой неустанную борьбу не только ради ниспровержения власть имущих, но и чтобы доказать, что они находятся во главе исключительно в силу наследования, предрассудков, а не каких-либо реальных заслуг»[64].
«Робингудизация» общеизвестного персонажа не стояла у Соловьёва в приоритете — помимо пикарескности и остросюжетности автор вложил в свою многогранную «Повесть о Ходже Насреддине» и философию, и мистицизм, и богатейший жизненный опыт и пламенную любовь к Востоку[65]. Однако, судя по хронологии представления новых героев, именно этот фабульный приём — мобилизацию устоявшегося образа на роль благородного вигиланта — почерпнули авторы «Вайяна» из адаптации «Возмутителя спокойствия», пролонгировав его в собственных продолжениях «Насдина», а затем либо расширили на новые линейки серий, либо применили к ним вне зависимости от «Насдина».
Неожиданный бонус в книжном (1953 г.) переиздании адаптации Лекюрё и Бастара: не связанный с сюжетом постер,
на котором восставший народ Бухары, подняв красный стяг, свергает эмира
Поначалу в «робин гудов» превращаются типажи, заимствованные из американских комиксов. Так, через полтора года после запуска Насдина художник цикла Рене Бастар берётся за приключения принца-простолюдина[66] Ива Волка[67], чей образ соотносится с популярным принцем Вэлиантом, ещё до войны завоевавшим симпатии читателей «Журнала Микки». Оба протагониста пополняют внушительный список героев времён короля Артура, но если Вэлиант —поборник рыцарских устоев, то приоритеты Ива — защита угнетённых и обездоленных.
В дальнейшем на смену пастишам с переосмыслением американских героев приходят персонажи из истории, кино, книг. Аналогичная творческая ревизия экстраполируется на знаменитые личности. Волей сценаристов «Вайяна» мобилизуются такие известные имена, как Дэви Крокетт, Фанфан Тюльпан и, конечно же, сам Робин Гуд. На выбор известного фронтирмена, популярного киногероя «плаща и шпаги» и фольклорного предводителя лесных разбойников, помимо жанровых симпатий читателей, повлияло соответствие исходных фигур представлениям о благородном вигиланте. Так, при всём увлечении детворы (да и самих авторов) вестернами, редакция принципиально не пошла бы на очередную апологию традиционных героев фронтира с их неблаговидной ролью в колонизации Америки, однако Крокетт, противостоявший выселению индейцев с их исконных земель, сумел вписаться в лекало социального вигилантизма.
Тем не менее, основную славу комиксам «Вайяна» и «Пифа» составили оригинальные герои. Будь то современники авторов и макизары из недавнего прошлого, или же индейцы и благородные бледнолицые Дикого Запада, или же древние викинги и куда более древний Раан — во всех них проглядывают качества, составившие образ Насдина из комиксов. «Это Рахан[sic], олицетворяющий победу любви и гуманизма над дикостью первобытных времён; это доктор Жюстис, путешествующий в мире нищеты, страданий, но никогда не теряющий надежды на лучшее, это капитан Апач, индеец, беспрестанно ищущий истину и добро, подвергающийся нападкам и унижениям со стороны жестокого американского империализма», — так аттестовал в 1979 г. некоторых из подшефных шеф-редактор «Пифа» Клод Жендро, проводя для советской молодёжи экскурсию по своему журналу [68].
«Пиф» в гостях у «Техники — молодёжи»: обложка с пифовской инфографикой и ознакомление с героями журнала
При несомненной пропагандистской направленности, вайяно-пифовские реалистические сериалы выгодно отличались познавательностью, достаточно высоким историзмом, разнообразием тем и следованием определённым идеалам. В них отсутствовали грубые этнические и расовые стереотипы, глорификация насилия, сексзим и другие виды эксплуатационного манипулирования, отпугивавшие от комиксов родительскую общественность в 1940–1950-х гг.
Без риска впасть в апофению нельзя утверждать, что именно Насреддин подсказал генеральную концепцию линейки реалистических комиксов издательства «Вайян» (прямых свидетельств идеологической инспирации мы пока не встречали). Но он, несомненно, стал первым в вайно-пифовском пантеоне вигилантов, и не исключено, что и их путеводной звездой.
Заключение
Комиксы о Ходже Насреддине по мотивам книг Леонида Соловьёва занимают достойное место в параметрах национальных комиксных школ. В Венгрии образ восточного подвижника обрёл сразу три самобытные репрезентации, а во Франции — вторую, литературно упрощённую, но всё же интересную юным читателям жизнь.
Разве что на родине обращение в комиксах к герою оказалось сжато-конспективным из-за лимитов носителей — не более полусотни кадров в диафильме, не более двух-четырёх страниц в одном номере ежемесячного журнала. Остаётся лишь пожалеть, что ни в первом, ни во втором случае не дошло до полноценного графического романа. Учитывая таланты Александра Винокурова и Леонида Шварцмана, а также мастерское владение средствами графической наррации Сергея Кравченко, в обоих случаях могли бы получиться сильные, достойный первоисточника, произведения.
Неизвестно, будет ли переведено на русский что-либо из германских или венгерских изданий. Не исключено, что жанр комикс-адаптаций в той форме, в какой работал над ними Тибор Ч. Хорват, в наш век изощрённых изотекстовых экспериментов несколько устарел. Однако автор положил жизнь на утверждение этой формы — в буквальном смысле: когда обновлённая после декоммунизации редакционно-издательская структура Будапешта отвергла творчество Ч. Хорвата как пережиток прошлого, автор покончил с собой[69].
Вайяно-пифовский Насдин, самая плодотворная из интерпретаций, сформировал персонажу параллельную, альтернативную биографию. Концептуально она несколько отходит от оригинальной, но вряд ли жизненная позиция её автора Роже Лекюрё кардинально отличалась от соловьёвской. «Спустя полвека я всё ещё рассказываю истории, которые с удовольствием читал бы в детстве, истории, где главным является не секс, где правят не деньги и нищета, где нет места наркотикам и упадничеству, — размышлял классик французского комикса на рубеже веков. — Помните, моя первая большая серия называлась «Пионеры „Надежды“» (Les Pionniers de l'Espérance) — какое замечательное название! Да, понимаю, морализм, всё ещё морализм времён моих двадцати лет! Немного старомодно, конечно, но... Источник такого счастья!»[70]
Как бы отнёсся сам Соловьёв к столь пёстрой судьбе своего детища в комиксах? Вероятно, философски. «На судьбу сетовать не следует — она этого не любит, и сама лучше знает, когда, с кем и что делать»[71], — писал мастер родителям из лагеря, закончив свой главный роман.
Для ссылок: Заславский М. Г. Рисованная жизнь Ходжи Насреддина / Миша Заславский // Комиксолёт : [сайт]. — URL: https://www.comicsnews.org/articles/chronology/risovannaya-zhizn-xodzhi-nasreddina
[1] Соловьёв Л. В. Повесть о Ходже Насреддине. — Л.: Лениздат, 1980. — С. 13–14.
[2] Соловьёв Л. В. Возмутитель спокойствия / Леонид Соловьёв // Год XXII. Альманах шестнадцатый. — М.: Художественная литература, 1939. — C. 3–162.
[3] Соловьёв Л. В. Возмутитель спокойствия: (Ходжа Насреддин в Бухаре) / Леонид Соловьев. — М.: Гослитиздат, 1940. — 78 с. — (Роман-газета).
[4] Соловьёв Л. В. Возмутитель спокойствия / Леонид Соловьёв ; рис. В. Ермолова ; обл. титул, заставки и концовки Г. Фишера ; форзац Т. Мавриной. — М.: Детгиз, 1943. — 164 с.
[5] Соловьев Леонид Васильевич : [сайт] // Память народа. — URL: https://pamyat-naroda.ru/heroes/kld-card_uchet_officer7988086/
[6] Soloviov L. V. Quelqu'un troubla la fête / Leonid Soloviov ; Trad. du Russe par Georges Andersen et Hélène Mottis. — Paris: Nagel, 1945. - 334 p.
[7] Soloviov L. V. Quelqu'un troubla la fête / Par Léonide Soloviov ; Traduit par Georges Andersen et Héîène Mottis // Supplément gratuit au journal “Femmes françaises”. — N° 2bis. — P. 1–28. // Femmes françaises. — 1946. — 8; 15; 22 fév.; 1 mars (N°s 71–74).
[8] Там же. 8 fév. (N° 71), p. 2.
[9] Parrot L. La route dans les ténèbres / Louis Parrot // Les Lettres françaises. — 1946. — 13 Sep. (N° 125). — P. 5.
[10] Kempe R. La vie des livres. Léonide Soloviov : Quelqu'un troubla la fête... / Robert Kemp // Les Nouvelles littéraires. — 1946. — 17 Mai (N° 928). — P. 3.
[11] Там же.
[12] Sadoul Georges. Aventure à Boukhara / G. S. // Les Lettres françaises. — 1946. — 28 Juin (N° 114). — P. 7.
[13] Rannou, Maël. Pif Gadget et le communisme. 1969–1993, un hebdomadaire de BD et ses liens avec le parti communiste français. — Montrouge, PLG. — 2022. — P. 110.
[14] Ratier, G. Entretien avec Roger Lécureux. Réalisé par correspondance en juillet 1995 // Avant la case : histoire de la bande dessinée francophone du XXe siècle racontée par les scénaristes / Gilles Ratier. — Montrouge: PLG, 2002. — P. 31.
[15] Cultru H. Nasdine Hodja, un héros qui vient de loin / Hervé Cultru // Perod Rouge. — 2008. — Décembre. — N° 8. — P. 117–120.
[16] Бернштейн И. Э. Дело Леонида Соловьева / Илья Бернштейн // Соловьев Л. Очарованный принц. — М.: Теревинф, А и Б, 2015. — С. 278-286.
[17] Нарушение неотторжимого права на авторства, в некоторых источниках встречающееся по сей день: Похождения Насреддина : The Adventures of Nasreddin (1946) // Классика советского кино (официальный канал) : YouTube : : [сайт] | URL: https://www.youtube.com/watch?v=iA76hPl4UBk
[18] Волохова Т. В. Он мечтал стать дервишем: биография Леонида Соловьева // Забытые писатели : Сборник научных статей / МГПУ – М.: Свое издательство, 2019. – С. 196.
[19] Шафранская Э. Ф. Зона Леонида Соловьева / Э. Ф. Шафранская, Т. В. Волохова // Забытые писатели : Сборник научных статей. — СПб.: Своё издательство, 2023. — С. 199.
[20] Après Bastard, d’autres Nasdine… // Perod Rouge. — 2008. — Décembre. — N° 8. — P. 121.
[21] Ollivier J. Le nuage sur Boukhara / [Jean Ollivier ; dessin : Pierre Le Guen // Vaillant. — 1953. — N° 448 (12 Dec.). — P. 3, 12.
[22] Там же. P. 12.
[23] Шафранская. С. 202.
[24] Соколова Т. «Я должен быть дервишем...» / Татьяна Соколова // Соловьев Л. Очарованный принц. — М.: Теревинф, А и Б, 2015. — С. 256.
[25] Rannou. P. 25.
[26] Groensteen, T. M. Töpffer invente la bande dessinée. — Bruxelas: Les Impressions Nouvelles. — 2014. — P. 199–200.
[27] II международный семинар редакторов детских газет и журналов. Москва, 1965 г.
[28] Бужон К. Поговорим о комиксах. Клод Бужон — главный редактор журнала «Вайян», Франция // Детская литература. — 1966. — № 2. — С. 42.
[29] Lesage S., « Cher Pif… ». Le courrier des lectrices et des lecteurs de Pif Gadget / Sylvain Lesage // Strenæ [En ligne], 20-21 | 2022, mis en ligne le 01 octobre 2022 : [сайт]. — URL : http://journals.openedition.org/strenae/9558 ; DOI : https://doi.org/10.4000/strenae.9558
[30] Medioni Richard. Pif Gadget : la véritable histoire des origines à 1973. — Paris, Vaillant Collector, 2003. — P. 97.
[31] Filippini Henri. Pierre Le Guen : un grand parmi les grands ! (seconde partie) :[Сайт] / Par Henri Filippini 13-08-2021 // BDZoom.com. — URL: https://www.bdzoom.com/169512/patrimoine/pierre-le-guen-un-grand-parmi-les-grands-seconde-partie/
[32] Nasdine Hodja dans Vaillant/Pif // Bandes dessinées oubliées : [сайт]. — URL: https://bdoubliees.com/vaillantpif/series4/nasdine_hodja.htm
[33] Радаков А. А. Ожившая книга / Художник А. Радаков // Детская литература. — 1940. — № 11-12. — С. 69.
[34] Вторую фамилию, обозначаемую «Ч.» (Cs.), Тибор Хорват добавил, уже начав публикационную деятельность, чтобы обособить себя от тёзок, и хотя в некоторых переводах её убирают, принимая за второе имя, Ч. — неотъемлемая часть фамилии. См: Kiss F. Cs. Horváth Tibor rövid életrajza / Kiss Ferenc // kilencedik.hu : [сайт]. — URL: https://www.kilencedik.hu/sajtoarchivum/alkotok-2/magyar-alkotok/tobbiek/cs-horvath-tibor-rovid-eletrajza/
[35] Kiss. Там же.
[36] Арнал Х. К. Приключения Пифа // Пионерская правда. — 1956. — 31 янв. (№ 9). — С. 4.
[37] Бегак Б. А. Друзья французских ребят / Б. Бегак // Детская литература. — 1970. — № 11. — С. 42–45.
[38] «Пиф», его герои и друзья // Техника — молодёжи. — 1979. — № 11. — С. 34.
[39] Маршак С. Я. Ещё одна трагедия Шекспира // Литературная газета. 1950. — 14 июня (№ 48). — С. 1.
[40] Shakespeare William, Kiefer Henry C. Julius Caesar / By William Shakespeare ; illustrated by H.C. Kiefer // Classics Illustrated № 68. — New York: Gilberton Classics, Inc., 1950. —[48] pp.
[41] Герасимова О. Г. Warum nicht? – Комиксы ГДР в газете «Trommel» 1978–1988 гг. // Изотекст—2023: Материалы VIII Международной конференции исследователей рисованных историй и визуальной культуры. Москва, 10 — 12 ноября 2023 г. — М.: Рос. гос. б-ка для молодёжи, 2023. — С. 114
[42] Богуславский М. М. Вопросы авторского права в международных отношениях. М.: Наука, 1973. — C. 253.
[43] Ст. 7. Произведения, являющиеся объектами авторского права. Закон РФ от 09.07.1993 N 5351-I «Об авторском праве и смежных правах» :[сайт] // ГАРАНТ. — URL: https://base.garant.ru/10101423/e88847e78ccd9fdb54482c7fa15982bf
[44] О двух других — «Сверчке» (1937 г.) и «Весёлых картинках» (с 1956 г.) — см.: Заславский М. Г. День рождения русского комикса / М. Г. Заславский // Изотекст: сборник материалов II Конференции исследователей рисованных историй, 17–19 мая 2017 г. — Москва, 2017. — С. 33–42.; URL: https://www.comicsnews.org/articles/chronology/den-rozhdeniya-russkogo-komiksa
[45] Шпагин М. В. Чистосердечное признание или Похождения борзописца, которому не сиделось на месте : [электронный ресурс]. — М.: Эксмо, 2019. — ISBN 978-5-04-143319-2 — (Эксмо-RED).
[46] Назаров О. В. Кулинарная книга главного ресторанного критика :[сайт] / Олег Назаров ; сентябрь 2011 // Restoranoff.ru. — URL: https://restoranoff.ru/trends/focus/Kulinarnaia_kniga_glavnogo_restorannogo_kritika/
[47] Белокуров Л. А., Кравченко С. Однажды на лесном кордоне / Леонид Белокуров, рис. Сергея Кравченко // Миша. — 1984. — №№ 7–8. С. 2–3; №9 С. 3–5.
[48] Санин В. М. Лисогорский М. Н. Путешествие в древнелёте / Фант. повесть Владимира Санина[«Приключения Лана и Поуна»] в рис. худ. Марка Лисогорского // Миша. — 1985. — №№ 9–11. — С. 2–3.
[49] Скрылёв В. М. Илья Муромец / Рис. Виктора Скрылёва по мот. русских былин // Миша. — 1987. — № 1. С. 12–13; № 2. С. 10–11; № 3. С. 12–13.
[50] Булычёв К., Дубовик А. Е. Тайна «Синей чайки» / По фант. повестям Кира Булычёва; рис. Анатолия Дубовика // Миша. — 1988. — № 5. С. 10–11; № 6. С. 2–3; № 7. С. 10–11.
[51] Кравченко С. Похождения Насреддина / Рис. Сергея Кравченко // Миша. — 1989. — № 11. — С. 4–5.
[52] Волохова.
[53] Шафранская.
[54] Там же. С. 195.
[55] Бернштейн.
[56] Пригарина Н. И. «Очарованный принц» и суфизм / Наталья Пригарина // Соловьев Л. Очарованный принц. М.: Теревинф, А и Б., 2015. С. 287–303.
[57] Бернштейн. С. 283.
[58] Verebics J. „Én csak azt mondom meg a rajzolónak, hogyan csinálja meg a történetet…” / Verebics Janos // verebics.janos : [сайт]. — URL: http://verebics.blogspot.com/2013/08/en-csak-azt-mondom-meg-rajzolonak.html
[59] Gugi Sándor // Wikipédia, a szabad enciklopédia : [сайт]. — URL: https://hu.wikipedia.org/wiki/Gugi_Sándor
[60] Об американском буме комиксов и их инспирации в Европе 1930–1940-х гг. см. на примере «Флэша Гордона»: Заславский М. Г. Под магией Рэймонда: свидетель комикс-фантастики № 1 : [сайт] / Миша Заславский // Комиксолёт. — URL: https://www.comicsnews.org/articles/chronology/pod-magiej-rejmonda-svidetel-komiks-fantastiki-1
[61] Filippini, Henri. Entretien avec Raymond Poïvet // Les Cahiers de la bande dessinée. — N° 33. — 1977. — p. 14–15.
[62] О конфронтации «Вайяна» с католическими организациями см. в том числе и у Бужона.
[63] Rannou. P. 110.
[64] Там же. P. 111.
[65] О многогранности героя см.: Волохова, Т. В. Ходжа Насреддин Леонида Соловьева: поэтика и генезис образа, мировоззрение героя / Т. В. Волохова // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Филология. – 2021. – № 3(70). – С. 235-240. – DOI 10.26456/vtfilol/2021.1.235.
[66] По авторской преамбуле, Ив Волк — сын дровосека и сестры короля Артура Гислейн, который, в гневе на мезальянс, прогнал влюблённых из замка. Их мальчик рос и воспитывался в лесу.
[67] Начиная с: Vaillant. — 1948. — N° 170.
[68] Жендро К. Справедливость, дружба, солидарность / Клод Жендро // Техника — молодёжи. — 1979. — № 11. — С. 10.
[69] Kiss.
[70] Ratier. P. 33.[71] Шафранская. С. 199.
КОМИКСОГРАФИЯ «ПОВЕСТИ О ХОДЖЕ НАСРЕДДИНЕ»
(Только первые, включая переводные, публикации)
Роже Лекюрё (Roger Lécureux; 1925–1999)
Рене Бастар (René Bastard; 1900–1975)
Lécureux Roger, Bastard René. L'insaisissable Nasdine Hodja / Adaptation de R. Lécureux d'apres “ Quelqu’un troubla la fête... ” de Leonid Soloviov. Publié aux éditions Nagel ; [Textes : Roger Lécureux], [dessins :] Bastard // Vaillant. — 1946. N° 84 (19 Dec.) – 1947. N° 112 (3 Juil.). — P. 5.
Роже Лекюрё (Roger Lécureux; 1925–1999)
Рене Бастар (René Bastard; 1900–1975)
Lécureux Roger, Bastard René. Nasdine Hodja // Vaillant. — 1949. — N°s 223–238.
Роже Лекюрё (Roger Lécureux; 1925–1999)
Рене Виолет (René Violet)
Lécureux Roger, Violet René. Nasdine Hodja // Vaillant. — N°s 239–254 (1949–1950).
Роже Лекюрё (Roger Lécureux; 1925–1999)
Пьер Ле Ген (Pierre Le Guen, 1929–2022)
Lécureux Roger, Le Guen Pierre. Nasdine Hodja // Vaillant. — 1953. N°s 449–500; 1954. N°s 501–523; 1955. N°s 542–543, 553–566; 1957. N°s 622–639, 652–672; 1961. N°s 852–878; 1963. N°s 928–939; 1964. N°s 978–996, 998–999.
Lécureux Roger, Le Guen Pierre. Nasdine et l'usurier / [Textes : Roger Lécureux ; dessins : Pierre Le Guen] // Vaillant. — 1956. — N°593. — P. 6.
Lécureux Roger, Le Guen Pierre. Nasdine Hodja // Vaillant . — 1965. N°s 1042, 1047, 1057, 1062, 1067, 1072; 1966. N°s 1077, 1082, 1087, 1093, 1099, 1105, 1109, 1115, 1121, 1126; 1967. N°s 1131, 1138, 1152, 1167, 1175; 1968. N°s 1185, 1192, 1198, 1204, 1212; 1969. N°s 1231, 1236.
Lécureux R., Le Guen P. L'inafferrabile Nasdin-Hodja / [Testo di Roger Lécureux ; disegni di Pierre Le Guen] // Pioniere. — 1956. N°52. – 1957. N° 33.
Роже Лекюрё (Roger Lécureux; 1925–1999)
Пьер Ле Ген (Pierre Le Guen, 1929–2022)
Пьер Ле Гофф (Pierre Le Goff, 1932–2023)
Lécureux Roger, Le Guen Pierre, Le Goff Pierre. L'insaisissable poche. — Paris: Vaillant, 1967–1968. — N°s 1–4.
Марсель Готлиб (Marcel Gotlib; 1934–2016)
Gotlib M. Gai-Lur’Hodja l'insaisissable dans le vallée aux 3 échos / Versets et exluminures : Ali Ben Gotlib // Vaillant. — 1967. — N° 1178 (10 déc.). — P. 50–54.
Роже Лекюрё (Roger Lécureux; 1925–1999)
Анджело Ди Марко (Angelo di Marco; 1927–2016)
Lécureux Roger, di Marco Angelo. Nasdine Hodja // Pif. — 1969. N°s 19, 26, 36, 42; 1970. N°s 49, 57, 65, 77, 87, 94. 1971. N°s 101, 118, 125, 130; 1972. N°s 156, 169.
Герберт Решке (Herbert Reschke; 1914–1974)
Reschke Herbert. Chodscha Nasreddins Abenteuer / Nach Leonid Solowjow; Zeichnungen Herbert Reschke // Fröhlich sein und singen. — 1958. — Nrn. 1–5.
Тибор Ч. Хорват (Cs. Horváth Tibor; 1925–1993)
Шандо Гуги (Gugi Sándor; 1917–1998)
Cs. Horváth T., Gugi S. A csendháborító / Raiz: Gugi Sándor, szöveg: Cs. Horváth Tibor // Magyar Ifjúság. —1958. — Sz.-k 26–37.
Solovjov L. Cs. Horváth T., Gugi S. Příhody Hodži Nasreddína / Leonid Solovjov, Cs. Horváth Tibor, Gugi Sándor, přeložila Viktoria Hradská // Čtyřlístek. — 1971. — Č. 18 (Ananas) — Str. 18–29.
Ильза Корн (Ilse Korn; 1907–1975)
Гюнтер Хайн (Günter Hain; 1916–1997)
Korn I., Hain G. Hodscha Nasreddin / [Nach Leonid Solowjow]; Text: Ilse Korn; Zeichnungen: Günter Hain // FRÖSI. — 1967. Nrn. 7–8, 11–12; 1968. Nrn. 2–3.
Тибор Ч. Хорват (Cs. Horváth Tibor; 1925–1993)
Имре Шебёк (Sebők Imre; 1906–1980)
Cs. Horváth T., Sebők I. A csendháborító / Leonyid Szolovjov recénye nyomán ; Cs. Horváth Tibor, Sebők Imre // Népszava. — 1969. — 10 Júl. (Sz. 158) – 18 szept. (Sz. 217).
Тибор Ч. Хорват (Cs. Horváth Tibor; 1925–1993)
Атилла Даргаи (Dargay Attila; 1927–2009)
Cs. Horváth T. Dargay A., Az elvarázsolt herceg / Leonyid Szolovjov recénye nyomán ; irta: Cs. Horváth Tibor, rajzolta: Dargay Attila // Füles. — 1977. Sz. 51 (dec. 22) – 1978. Sz. 16 (ápr. 20).
Dargay A., Cs. Horváth T. Die Abenteuer des Nasreddin Hodscha / Nach dem Roman von Leonid Solovjow ; Text: Tibor Horvath, Illustration: Attila Dargay, Ubersetzung: Rolf Marchik // Freie Welt. — 1980. Nr. 17 – 1981. Nr. 8.
Александр Васильевич Винокуров (1922–2002)
Леонид Аронович Шварцман (1920–2022)
Соловьев Л. В. Ходжа Насреддин — возмутитель спокойствия : [диафильм] / По мотивам романа Л. Соловьёва «Приключения Ходжи Насреддина»; художники А. Винокуров, Л. Шварцман, сц. Г. Антиповой. — М. Диафильм, 1974. — 40 кд.
Соловьев Л. В. Ходжа Насреддин меняет осла на озеро : [диафильм] / По мотивам книги Л. Соловьёва «Повесть о Ходже Насреддине»; художники А. Винокуров, Л. Шварцман, сц. Г. Антиповой. — М. Диафильм, 1975. — 43 кд.
Сергей Кравченко
Кравченко С. Похождения Насреддина / По мотивам народн. анекд. и «Повести о Ходже Насреддине» Леонида Соловьёва ; рис. Сергея Кравченко // Миша. — 1984. № 10. С. 3–5; № 11. С. 4–5; 1985. № 1. С. 2–3; 1986. № 4. С. 8–9; №№ 5–6. С. 10–11; 1987. №№ 8–9. С. 12–13; № 10. С. 6–7; 1988. № 3. С. 2–3; № 4. С. 8–9; 1989. №№ 9–10. С. 10–11; № 11. С. 1, 4–5.
Михаил Новиков
Новиков М. Галерея «Миши» / Рис. Михаила Новикова // Миша. — 2013. — № 10. — С. 16–17.